И после Киева, и после Минска у людей вопросы — откуда такая жестокость у силовиков? Наркотики? Промывание мозга? Нет. Ничего из этого. Я вам расскажу, откуда жестокость.
Любой, кто служил в армии, кто застал дедовщину, понимает, откуда и почему люди становятся жестокими. Я служил в «интересное» время и уникальное в период двойной дедовщины. Мне не повезло попасть в армию, когда прошло сокращение периода службы с двух лет до полутора. И у нас в части были «деды» одновременно отслужившие и два года, и полтора. Двухгодичные деды были злы как черти на полуторогодовалых и на всех нас.
Табуреткой по голове. Ногой в живот. Избить ремнем с пряжкой — это было нормальным явлением в части. Причем у нас еще не было землячества, что означает, что дедовщина была мягкой.
И вот я вам скажу, что через месяц-два этот странный уродский порядок многими воспринимался как норма.
Когда я сам стал сержантом, я был единственный, кто не бил солдат. Хотя, признаюсь, один раз сорвался и взял одного подчиненного за шкирку. Но потом мне было стыдно и я перед ним извинился.
В таких закрытых сообществах, как армия, полиция, тюрьма, психиатрическая клиника — у работников, у солдат меняется психика. Они легко меняют границы нормы и звереют незаметно для себя.
Меня в армии от лютости оберегала вера. У многих тормозов не было никаких.
И чтобы не было звериного в силовиках, первым делом надо избавляться от закрытости. Убирать стены, колючие проволоки. Давать видеться с родными. Пускать прессу и правозащитников. Жить вне казарм. Убирать призывное рабство. Стеклянные стены делать, как в Грузии.
В общем, изобретать и искать способы убирать изоляцию. Ибо где есть сила и оторванность от общества, там может прорасти в человеке тотальное зло.
Олег Козырев, блогер, сценарист, общественный деятель
